Воспоминания о войне

Адоскин Анатолий Михайлович – Народный артист РФ, актер театра Моссовета.

«У меня интересная история мальчишки. История мальчика, в жизнь которого вошла война, которая сформировала меня. Все что замешано во мне за эти четыре года, осталось во мне на всю жизнь. Я до сих пор ощущаю свою вину за то, что я не воевал. Мне не хватило нескольких месяцев. На фронт брали рожденных до июля 1927 года, а я родился в ноябре 1927. Когда я начинаю все вспоминать, то это оказывается все это так рядышком и запомнилось навсегда.

Летом 1941 года наша семья, как всегда, жила за городом. Мой отец, Адоскин Михаил Львович работал в Промкооперации, занимал там ответственный пост и имел ведомственную дачу. Утром 22 июня я поехал на велосипеде в соседний поселок к другу. Возвращаясь от него, я обратил внимание на то, что люди сбившись в небольшие группы о чем-то говорят и все повторяют одно слово «война»... Но, в силу молодости, воспитания и патриотизма, никто из нас не верил, что эта война надолго. Мы все были уверены, что война продлится несколько месяцев! 

Вечером, того же дня, приехал отец и мы стали собираться в Москву. Через несколько дней отец принял решение вывезти нас из Москвы в Рязанскую область в село Логовое. Мы поселились в доме у местных жителей. Холодная осень, непривычная обстановка, да еще и хозяин дома оказался совсем не порядочным человеком, видя в нашей семье евреев, он постоянно нам угрожал: «Вот придут немцы и я ваших евреев им сдам». Прожили мы в такой обстановке недолго. В день моего рождения, в ноябре, мы, всей семьей, погрузившись в вагон-теплушку поехали в глубокую эвакуацию. Конечным пунктом должен был стать город Чемкент.

Что удивительно, казалось бы - война, страх, горе в каждой семье, тысячи эвакуированных, но... на каждой станции было организовано питание, снабжение кипятком. Так мы доехали до города Пенза. Я, как единственный мужчина в огромной семье, пошел за кипятком. Наш состав поставили далеко от перрона, через несколько путей, на которых стояли еще составы поездов. Мне пришлось пробираться и под вагонами, что заняло много времени. Возвращаясь, уже с полным чайником, я вдруг увидел, что наш состав уже отправился! Я остановился в ужасе, понимая, что сейчас чувствует мама! Решение пришло мгновенно: мама должна меня видеть! и я побежал. Уже вижу - мама стоит в проеме дверей теплушки, а поезд набирает скорость. Я бегу, размахивая чайником, кричу: «Мама! Я догоню!» Кто-то протягивает руку, я за нее хватаюсь, подтягиваюсь и, наконец, забираюсь в чужой вагон, но какая разница наш вагон или нет, главное - я не отстал от поезда, и мама это видела! Вот только кипятка нет... пришлось бросить чайник. Вот так мы ехали...

В феврале 1942 года вернулись в Москву. Вот я и дома, в родном Козицком переулке. Сразу пошел в любимую школу №170. В школе познакомился пареньком, который мне посоветовал пойти работать, чтобы получать рабочую карточку. Так я попал на часовой завод, который, в то время, выпускал мины. Благодаря своим рукам, которые были очень ловки, свою работу я довел до совершенства и в процессе работы я умудрялся еще и читать! Этот же паренек, привел меня во двор актерского дома в Гнездиковском переулке, где его отец работал истопником. Там компания молодых ребят и девушек играли в волейбол. Я подружился со многими и в свободное время проводил там.

Как-то раз, играя в волейбол, очень захотелось пить и мальчик, живший в этом дворе, повел меня домой. Дверь открыл мужчина, который поразил меня всем своим видом! Я никогда не видел таких. Он был в шикарном китайском халате, а, главное, он пел! Это был знаменитый тенор Юницкий! Я был покорен...И, конечно же, я захотел стать певцом-тенором! Этот же друг мне посоветовал, для того, чтобы попасть в театр, надо дать хлеб капельдинеру. И я стал воровать в доме хлеб... стал отрезать по кусочку от пайки, и когда собиралось по нескольку кусочков, я шел в театр и платил хлебом за билет.

Летом 1942 года приехал с фронта отец и отвел меня учится в автомобильный техникум. Но желание стать актером во мне уже поселилось. Недолго я там проучился - сбежал! Стал посещать разные театральные студии. Летом нас отправили рыть окопы и там я познакомился с руководителем одной из студий Воиновым, учеником великого Хмелева. Это и решило мою судьбу».

  

Муллер Нора Вольфовна - художник по костюмам, театровед.

«3 июля 1941 года нас 19-ти летних - студентов театрального института им. Луначарского направили под Вязьму копать противотанковые рвы между Вязьмой, Еленей и Ярцевым. Приехали в небольшую деревню, в которой уже чувствовалось наступление войны, только поле где мы должны были копать рвы было необыкновенно голубым - цвёл лён. В Москве нам сказали, что едем на три дня. И вот под палящим солнцем девушки в туфельках на каблучках и в легких платьях, юноши в ковбоечках копали без рукавиц рвы глубиной в три метра, шириной метров 15-20. Работали с 6 утра до 6 вечера. Еды не хватало. Вмиг почти все обгорели, на руках появились водяные мозоли, которые не заживали и кровоточили. От непривычной работы все тело ныло. Было очень трудно. Скоро городская обувь пришла в негодность. Пока было тепло, работали босиком.

Рядом, так же как мы, трудились мальчишки из ремесленного училища. Вечером мы устроили для них концерт. На следующее утро была бомбёжка и мы впервые увидели ужасы войны...... Всё что осталось от наших вчерашних зрителей. Под Вязьмой мы работали 2 месяца, были дни, когда мы собирали листовки, сброшенные немецкими самолётами, с приглашением на бал по случаю их скорого парада в Москве на Красной Площади.

20 октября 1941 года наш институт эвакуировали в Саратов, где мы продолжали учёбу, в 1943 году я вернулась в Москву, закончила институт и проработала на киностудии Союздетфильм до 1979 года».

  

Кругляк Галина Иосифовна – актриса театра им. Вахтангова, режиссер

Галина Иосифовна вспоминает, как в 1941 году они – выпускники 8Б класса 71 школы шли по Арбату, миновав театр им.Вахтангова, остановились у репродуктора. И вдруг… « .. Началась война..»

Все наперебой раскричались: «Мы этих фашистов за два месяца разобьем!!» Но увы.. Через два месяца они с классом уже помогали рыть окопы и противотанковые рвы на окраине Москвы. 

Галина Иосифовна вспоминает, как 16-ти летней девочкой впервые увидела учебную тревогу. «Было очень страшно. Но по-настоящему страшно было, когда город начали бомбить. Мы выходили во двор, смотрели, как от самолета отрываются бомбы и пытались вычислить, куда они упадут. Помню, как из самолета сначала бросали фонарь, чтобы видеть, куда падают бомбы».

О дальнейшей учебе пока не приходилось и думать, всех одноклассников распределили работать, Галина Иосифовна попала на цементный завод. Там, ей 16-летней девчонке, бросали на спину мешок цемента весом 60 кг и нужно было его дотащить до тележки и сбросить со спины. Приходилось копать противотанковые рвы, ставить ежи. Спустя полгода Галина Иосифовна пошла на курсы медсестер. Выдали сумку с красным крестом, чем она очень гордилась.

«Было очень голодно, есть хотелось всегда. Мы с подругами собирались у кого-нибудь дома и представляли, как после войны будем угощать друг друга. Это помогало отвлечься от чувства голода».

Алла Георгиевна Купреева – артистка хора Большого театра. 

Родилась в осетинском селе Христиановское (ныне Дигора), позже семья переехала в г. Орджоникидзе (ныне Владикавказ), когда началась война ей было 11 лет. В августе 1942г. старшему брату Мурату было 18 лет, и он ушёл на фронт, где героически погиб в 1943г. на Малой Земле, в одиночку подбив шесть танков противника. Авторитет отца и старших братьев сыграл важную роль в формировании личности Аллы Георгиевны. Когда начались военные действия на Кавказе, семья в полном составе ушла в партизанский отряд, где папа был начальником штаба, второй брат – рядовым бойцом, а мама вела хозяйство.  Алле тогда было 12 лет. Она помогала маме, выполняя различные  поручения: пасла скот, носила воду и готовила с другими женщинами пищу для всего отряда. Во время одного из обстрелов была ранена осколками. Самое яркое воспоминание Аллы Георгиевны – это переход их партизанского отряда через шесть горных перевалов, для воссоединения с другими отрядами. Переход был очень труден для всех, - «а что такое перейти горные перевалы», - рассказывает Алла Георгиевна, - «так это только альпинисты знают». От нехватки кислорода у людей шла кровь носом, они едва не теряли сознание. Был даже такой случай, когда Алла сорвалась в пропасть и её спасла винтовка за плечами, на ремне которой она повисла на сучьях дерева. Бойкая девочка, одетая как мальчишка, поднимала настроение бойцам всем своим видом и песнями.

За активное участие в партизанской войне Алла Георгиевна была удостоена наградами за оборону Кавказа.

После войны, благодаря своему сильному природному голосу, Алла Георгиевна избрала путь артистки. Она поступила в труппу Владикавказского Русского драматического театра. Её красивый голос и яркая внешность помогли ей, впоследствии, пройти отбор в труппу Большого театра в качестве хористки, где она прослужила 25 лет. 

     

Кудинова Валентина Николаевна – актриса Театра им. Станиславского и Немировича-Данченко.

В 1937 году было столетие со дня смерти А.С. Пушкина, и Валентина выступала в Большом театре с отрывком из поэмы «Руслан и Людмила». Девятилетнюю девочку пригласили играть в театр, когда она немного повзрослеет, но в 1941г. началась война.

«Детство кончилось, начина­ется юность. Наступил 1941 год.

«22 июня, ровно в четыре часа,

Киев бомбили. Нам объявили,

Что началась ВОЙНА!»

В 16 часов по радио услышали речь Молотова - Германия напала на Советский Союз. Все подростки из наших домов высыпали на улицу. Мы были такие возбуждённые, настроение приподнятое и боевое. Было только одно - фашистов разобьём в один миг! Каждый наперебой рассказывал, как всё это будет и этим фашистам не поздоро­вится. Пропаганда на нас детей была огромная и точно направленная. Ребята не испугались, да и не представляли, что такое война!

Было трудно. Всякое бывало,

Но, остались мы освещены

Заревом отцовских идеалов,

Духу революции верны.

Потому, когда, гремя в набаты,

Вдруг война к нам в детство ворвалась,

Так летели вы в военкоматы,

Тапочки, чиненные сто раз!

Мы долго упивались нашими победами, как вдруг, во двор вошли мои родители. Они возвращались из Радиокомитета, где записывали русские песни крестьянского хора Яркова. Мы увидели плачущую нашу маму. И только тогда у нас, подростков, пришло отрезвление. Вскоре начались тревоги. Голос по радио оповещал о начале налёта вражеской авиации. Москву начали бомбить. По радио сообщили, что надо всех детей вывезти из Москвы. И я на пароходе вместе с каким-то лагерем поехала по Москве-реке в село Бронницы, совсем недалеко от Москвы. Поселили нас в деревянных домах, рядом стояла церковь. В доме кроватей не было, спали на матрацах, прямо на полу. Мало что помню из этой жизни. Помню, что пела ребятам песни на военную тему: «Шел со службы погра­ничник...», по-моему я эту песню пела чуть ли не каждый день.

Моя мама во время войны проявила столько мужества, терпения, не понимаю, как это она выстояла. Папа ушел на фронт, она осталась с тремя ещё не очень выросшими детьми. Мы нико­гда во время войны не голодали. Она всё делала, чтобы мы были сыты. Ездила менять вещи на продукты. Похудевшая, постаревшая, но одержи­мая защитить своих детей.

В сентябре 1943 года Валентина Николаевна вернулась в Москву и пошла в 6ой класс. В 1947г. закончила 10-ый класс и пробовала поступить во все театральные институты Москвы. Валю никуда не взяли, и отец устроил ее на работу радиомонтажницей. У молодой девушки прекрасно получалось справляться с данной ей работой. Но в 1948г. она опять подает документы во все театральные институты Москвы и поступает. Валентина училась с отличием, на втором курсе стала получать Сталинскую стипендию. Выпускные экзамены она сдает с отличием, и уезжает в Сталинград.

Ирина Васильевна Кострова - Ветеран Великой Отечественной войны, ветеран труда, Кавалер орденов СССР и России, заслуженная артистка России, Кабардино-Балкарии и Калмыкии.

Окончила школу в 1941 году и сразу: Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой… Мальчики ушли на фронт. Девочки тоже хотели защищать Родину. Ирина Кострова отправилась в военкомат. Но на фронт её не взяли. Она рыла окопы, ездила на лесозаготовки, тушила зажигательные бомбы, отливала батареи на заводе, училась на курсах медицинских сестер… Это было серьезное испытание для девушки. В подвале училища препарировали вшивые трупы. Вонь стояла страшная! Ей тогда посоветовали начать курить. Она послушалась. И потом не смогла бросить.

Война. Голодно. Холодно. Девушка воспринимала жизнь естественно: слава Богу, есть хлеб — чего ж ещё надо? Уже тогда она любила и читала стихи Ахматовой:

Не страшно под пулями мёртвыми лечь,

Не горько остаться без крова, —

И мы сохраним тебя, русская речь,

Великое русское слово.

Как же ей хотелось стать актрисой! Нести великое русское слово людям.

— В войну в Москве всё-таки оставалось одно театральное училище, — вспоминает Ирина Васильевна. — И я пришла туда — с длинной косой, во фланелевых туфельках. Мне сказали: «Всё, запись окончена!» А я умоляла: «Запишите! Может, кто-нибудь умрёт, кто-нибудь не придёт…» Не хотят ни за что! Но я так пристала…

И через три дня Кострова сдавала экзамен. Кто-то все-таки не пришел, и Ирину вызвали третьей.

Во время и после войны гастроли И.В.Костровой организовывал Союзконцерт, Госконцерт, Росконцерт. Их география - от Калининграда до Сахалина. Заряды радости, бодрости, веры в победу несла фронтовикам в СССР, Австрии, Венгрии. «Это им помогало жить, выздороветь. Это страшная вещь, когда выходишь, и перед тобой изуродованные лица, но ты видишь, что им это нужно, - говорит Ирина Васильевна. - И вообще жизнь отдана Родине, как говорится».

Владимир Александрович Панков – солист-вокалист

Когда началась война, окончил 5 класс. «Мать нас троих воспитывала одна, было трудно, и мама меня отправила к деду с бабушкой в совхоз у Маньчжурской границы, поскольку с продовольствием там было лучше».

В ноябре на новом месте Панков устроился учеником токаря в мастерской, а в апреле отправился готовить землю к посевной. В начале июня 1942 года решил вернуться домой в Читу. Приехав в Читу устроился токарем на заводе №117 и работал до февраля 1943. «Каждый день приходилось вставать в шесть семь утра и идти на завод в сорокаградусный мороз», позже мать устроила его в управление железной дорогой, баянистом в клуб детской самодеятельности - выступать в госпитале для раненных.

16 октября 1942 года вышел приказ Морфлота СССР о наборе юнг и Владимир в 14 лет с группой подростков поехал во Владивосток. Его определили на американский пароход Балхаш, работать в машинном отделении. За год он сделал шесть рейсов в США, доставляя горючие, продовольствие и боевое снаряжение, обучался без отрыва от производства и за год освоил специальности машинист 2 класса, электрик, кочегар. После задачи техминимума в апреле 1944 был отправлен на флагман транспортного флота СССР «Трансбалт», который потерпел крушение подстреленный двумя торпедами. Команда, потеряв 5 человек, успела погрузиться в шлюпки и доплыть в 7-ми бальный шторм до Сахалина, откуда была доставлена под конвоем в порт Хонто. Там матросы и офицеры находились под арестом, их плохо кормили, водили на допросы. Через 17 суток защитников Родины освободили. Долгое нахождение в холодной воде пагубно сказалось на здоровье В.А. Панкова, он приобрел хронический бронхит. Окончание войны с Германией не стало для Владимира Александровича завершением службы на флоте. Он участвовал в боевых действиях с Японией, был матросом на танкере «Азербайджан» в составе действующей армии, затем был переведен на военный транспорт «Степан Разин» и высаживал десант на Курильские острова.

Демобилизовавшись, отправился к друзьям в Одессу, и поступил работать токарем на автобазу при морском порте. В Одессе Панков окончил вечернюю школу, вел активную общественную жизнь и участвовал в самодеятельности. На одном из концертов его заметил солист Одесского оперного театра С.И. Ильин, который и определил его дальнейшую судьбу. Семен Иванович бесплатно занимался с Владимиром Александровичем, а позже рекомендовал его в ленинградскую консерваторию, куда его приняли. После обучения, несмотря на множество заманчивых предложений, он отправился в Челябинск, где И.А. Зак собрал в оперном театре коллектив одаренных молодых исполнителей. Певец много и интенсивно работал: стал солистом оперы высшей категории, имел успех, много гастролировал по всей стране. В 1970 году Владимира Александровича стало подводить здоровье, и ему пришлось сменить специальность: в течение 19 лет он был директором производственного творческого объединения «Публицист», творческого объединения «Экран» Гостелерадио СССР.

Садовская Ольга Сергеевна

«Когда началась война мне было 12 лет, мы с сестрой и няней находились в городе Холм, Псковской области на каникулах, пока родители работали в Москве. В первые дни нас забрали в Москву, а няня осталась в Холмах досматривать своего отца. Ее сестра после войны нам рассказала, что, когда их в одном из поселков нагнали немцы, они подожгли дома с больными тифом людьми и расстреливали тех, кто пытался выбраться».

По возвращению в Москву, Ольга Сергеевна стала свидетелем разрушения театра Вахтангова, она с одноклассниками дежурила на крышах ближайших домов, некоторые ее товарищи погибли во время взрыва. Позже она с родителями отправилась в Матуры, где помогала пострадавшим солдатам доступными способами – с другими детьми собирала клюкву и грибы и приносила им. В этот период ее мама принимает в семью мальчика семи лет, чьи родители погибли. После возвращения в Москву она устраивается работать в МХАТ, в художественный пошивочный цех, начинает учится в вечерней школе, и с театром больше не расстается.

«9 мая 1945 года мне было 15 лет, я оказалась вечером около гостиницы Москва, был салют в честь победы. Я помню, что люди стояли в плотную друг к другу, и была огромная радость, восторг! Так закончилось мое военное детство арбатской девочки».